24 сентября в ходе круглого стола «История семьи в истории России, история России в истории семьи: культура, память, наследие», состоявшегося в Институте наследия, обсуждался общественный проект «Семейная история». Как один из разработчиков проекта, хочу поблагодарить руководство Института наследия и всех участников круглого стола за содержательную дискуссию, за поддержку наших усилий.
Одним из направлений проекта «Семейная история» является продвижение свода этических принципов общественной дискуссии в области исторической памяти. Мы назвали этот свод принципов – Гражданской хартией исторической памяти.
Я прекрасно понимаю, что современный человек и современное общество очень ревностно относятся к попыткам навязать им какие-то идеологические рамки. Особенно – в области осмысления нашей истории. Спешу заверить – Гражданская хартия исторической памяти не «предписывает» никому никакую «единственно верную» точку зрения на историю в целом и на ее отдельные страницы. Нет. Гражданская хартия исторической памяти — совершенно о другом, о том, как оставаться людьми и как вести диалог, занимая при этом порою диаметрально противоположные мировоззренческие позиции.
Как это возможно? Только в том случае, если мы одновременно: во-первых, испытываем личные, экзистенциальные чувства к нашей истории и к минувшим поколениям, во-вторых, обладаем чувством гражданской ответственности за судьбу страны и государства. Как это понимать?
Прежде всего – о личном отношении к истории. Чаще всего мы рассматриваем себя как часть истории. Либо нам это нравится, либо нет. Но это в любом случае предполагает, что мы включены в поток исторических событий, наша судьба во многом обусловлена судьбой страны, народа, суммой различных внешних факторов. Однако возможен и иной взгляд на историю – когда каждый из нас говорит: история моей страны, моего народа, моей семьи, — это не нечто внешнее, а есть часть моего внутреннего мира, причем часть очень существенная. Когда мы говорим, что нам не безразлична наша история, когда мы пытаемся ее понять, оценить, принять или отвергнуть, но все равно – продолжить, мы раскрываем личностное измерение истории, перестаем быть щепками в потоке времени…
И вот именно здесь становится особенно актуальным аспект ответственности, ответственности личной и гражданской. Как не превратить наши дискуссии об истории в повод для гражданского раздора? Как судить и оценивать историю своей страны, не вынося ей тем не менее роковой приговор? Как научиться любить прошлое своей страны, не теряя способности различать добро и зло, и как научиться судить прошлое своей страны, не теряя любви? По крайней мере — не теряя уважения к человеческому достоинству ушедших поколений. Именно на эти вопросы пытается ответить Гражданская хартия исторической памяти.
Отнюдь не случайно любовь к прошлому своей семьи, воспитание у новых поколений интереса к ней, названы в хартии «гражданской добродетелью». Так мы уходим от холодного и бессодержательного понимания «гражданственности» как сугубо внешнего, «уличного» понятия, и пытаемся вернуть ей «теплые», «домашние», внутренние смыслы, связанные с пониманием того, что страна – это «дом», а мы, народ – это «семья семей», что мы все не чужие друг другу.
И отношение к стране как к дому, а к народу как к семье, конечно, должно изменять тональность общественной дискуссии. Например, вне зависимости от наших политических взглядов, мы будем испытывать жалость и сострадание к жертвам исторических катаклизмов, войн, революций, массовых репрессий, а не желать повторения этого. Вне зависимости от идеологических предпочтений, вряд ли будем называть историю или религию своей страны «неудачной», «потому что мы так и не научились делать хорошие машины»… В конце концов — в мире мнений, в пространстве общественной дискуссии — пусть расцветают все цветы! Но это должны быть цветы, а не поганки!
